Мамуси

Юрий Богатенков,
легендарный челябинский музыкант, лидер группы «Резиновый дедушка»:
«Как мужчине мне интереснее слушать «Блестящих»…»

Ольга ВАЛЕРЬЕВА

Примерно через десять лет после написания песня Юрия Богатенкова «Белая лошадь», исполненная и записанная в 2000 году группой «Чайф», стала настоящим суперхитом. Кому-то это покажется случайностью, но это абсолютная закономерность. Некоторые знакомые называют Богатенкова «классик», и тоже абсолютно заслуженно, ведь его песни имеют замечательную особенность: они практически не устаревают. В 1989 году группа записала альбом «Делай больше денег» с хитами «По цехам», «Антонида», «Рак-отшельник». В июле 1991 года записан второй альбом «Дедушка Жуков и Белая Лошадь», переизданный на CD в 1996-м. А что сейчас? Легенда почивает на лаврах и работает журналистом в ежедневной газете. А как же музыка? Как же талант? Юрий Богатенков о времени, творчестве и о себе рассказал корреспонденту «Итогов 74».

- Юрий, скажите, Вы соглашаетесь на интервью, потому что вам это нравится или просто из некоей корпоративной солидарности с журналистами?

- Скорее, я просто соглашаюсь, чем люблю давать интервью. Потому что я не оратор. Я не знаю, что говорить интервьюерам: что-нибудь умное сказать или какую-нибудь глупость сморозить… Ты вообще интервью-то у меня берешь как у кого?

- Как у легенды челябинской рок-музыки, в общем…

- Я вообще считаю, что интервью надо давать с пользой для себя. Поскольку я «легенда рок-музыки» уже не функционирующая, то, что я могу сказать? Часто музыканты начинают в интервью исподволь рассказывать о своих планах, о пластинках, о гастролях. Или о том, что нужны спонсоры… Их про Фому спрашивают, а они про Ерему начинают рассказывать.

- Юрий, расскажите, где вы родились, где учились?

- Родился я в городе Копейске, в семье простых людей. В Копейске же окончил школу. Потом поступил в Свердловский институт народного хозяйства. Во время учебы увлекался музыкой, как и все тогда. А когда наступила перестройка и разрешили выступать всем кто во что горазд, я неожиданно для себя сделал карьеру на поприще андеграундного молодежного творчества в составе группы «Резиновый дедушка».

- А почему в институт народного хозяйства поступили?

- Потому что это было в 1979 году. Люди мы были обыкновенные, всякий нормальный человек хотел поступить в институт, получить образование. В этом институте были достаточно простые экзамены, к тому же подобралась компания для поездки в Свердловск.

- Вы не мечтали о профессии?

- Я хорошо рисовал, но не пошел в графический институт. Меня подсознательно отталкивала от этого пресловутая богемная жизнь. Потому что я знал, чем это пахнет. Там очень легко было спиться и к годам 20 превратиться в настоящего богемного человека. А рисовать можно и без образования. Хотя я помню, что перед поступлением листал справочник учебных заведений. Меня тогда заинтересовал техникум моделирования обуви в Прибалтике. Представляете, Прибалтика да еще и моделирование обуви! Вот если бы я был побойчее, может быть, был бы сейчас модельером обуви и жил бы за границей.

- В результате обучения в институте вы стали…

- Экономистом-снабженцем. Специальность - маттехснабжение производства. Днем я ходил в институт, вечером шел в библиотеку, немного читал по специальности – что нибудь по складированию, по раскрою металла… Но 80 процентов книг я читал по истории искусств – про кино, живопись, про музыку, конечно. Перелистывал всю периодическую прессу, зарубежные журналы. В общем, повышал свой творческий и музыкальный уровень.

- Просто интересно было?

- Да. А учеба позволяла это делать. На лекциях мы писали роман. Он, к сожалению, не сохранился, его у меня украли в пермском общежитии после распределения.

- Вас распределили в Пермь?

- Да, правда, на работу я ходил, как и все распределенные постольку-поскольку, а в свободное от работы время шел на барахолку меняться пластинками, а также с приятелями мы по всему городу искали место, где можно играть. А когда появилась возможность уехать оттуда, я уехал в Челябинск. В то время уже поперла вся эта поп-рок-музыка… Человек я был уже взрослый, мне было примерно 25 лет, не тинейджер, не «Фабрика звезд»…

- Как появился «Резиновый дедушка»?

- Приехав в Челябинск, я поступил на работу - на ЧТЗ, потому что там давали общагу на Киргородке. Меня поселили с одним парнем, который тоже интересовался музыкой. Он сказал, что с ним работает Андрей Семерня (впоследствии бас-гитарист «Резинового дедушки»), и у них в цехе есть группа. Замечу, что перед этим я года три безуспешно пытался найти хоть каких-нибудь единомышленников, к тому же Челябинск для меня был совершенно незнакомым городом – хуже, чем Свердловск или Пермь, поскольку сам я был из Копейска. Мы познакомились с этими музыкантами на подпольном концерте группы «Зоопарк» в «Монолите». Они мне учинили допрос и приняли. Вот и все. После этого мы начали репетировать прямо в цехе, в красном уголке.

- Какое творчество вы натворили в цехе?

- У меня тогда как поперло – мы и натворили. Много песен было сочинено именно в то время – тех, которые стали хорошо известные потом… Раз в несколько месяцев мы где-нибудь выступали, а потом вдруг с ужасом заметили, что к нам возник интерес…

- Почему с ужасом-то?

- Ну, или не с ужасом, а наоборот… Потом шли годы, мы репетировали, меняли работу, репетиционные точки, записывали что-то, где-то выступали. Все очень по-русски, очень нелепо… Рано или поздно записалась пластинка, потом одну песню спел «Чайф», и мы неожиданно для себя стали легендами, хотя к тому времени мы уже разбежались, потом опять сбежались, потом начали играть в клубе «Минотавр», а сейчас вот вообще почти нигде не играем. Играли мы всегда плохо, но песни были хорошие.

- Плохо, потому что не профессионально?

- Нет, просто у нас такой стиль был. Играть сыро, грязно, но весело. Плохо, потому что не очень изящно. Музыка сырая, суковатая, но веселая. Если посмотреть на старые записи, это выглядит довольно забавно.

- В столицах «Резиновый дедушка» выступал?

- Мы выступали в Ленинграде на фестивале «Рождественский рок – 90». Нас даже показали по ленинградскому телевидению, которое тогда было очень популярно в стране. Некоторые этому очень радовались, хотя это довольно глупо – ну показали и показали… Потом мы вернулись в Челябинск, и андеграунд меня окончательно доконал, потому что я уволился с работы и целый год вел жизнь творческого человека. Немного работал на радио, делал передачи о музыке, получал маленькие деньги, у меня постепенно образовались разные знакомые, и меня призвали в журналистику.

- Первый альбом вы как записали?

- За один вечер, по-моему, за 90 рублей – на магнитофон, без всяких дублей и наложений.

- А если бы сейчас вам предложили записать новую пластинку, у вас набралось бы песенного материала?

- Набралось бы. Мне даже периодически что-то предлагают. - А вы что? - Ну, как-то вот с деньгами стало уже меньше проблем, но стало больше проблем с людьми. Возникает вопрос: с кем записывать… Раньше все делалось бесшабашно, сейчас времена поменялись, появилось слово «профессионализм»… Во-вторых, как это ни смешно и не грустно, мешает работа…

- Запись альбома – большой труд?

- Это требует большого труда, конечно. Тем более, надо куда-то ехать для этого… И потом, на самом-то деле, никто ничего не предложит, надо ходить и просить. Сейчас просить, конечно, уже проще, потому что есть над головой некий ореол уже, да и людей с деньгами больше, которые готовы их дать.

- И что вам мешает?

- Надо просто заниматься этим. Я тешу себя мыслью, что когда-нибудь…

- А если бы у вас появилась насущная необходимость писать песни, вы бы смогли?

- У меня есть песни, которые просто нужно записать. Которые лежат и их обязательно нужно записать. Хорошие песни. Не знаю, может быть, я никогда хороших песен не сделаю больше, но есть 5 – 10 песен, которые надо записать, дабы они существовали в природе. Они пока существуют для узкого круга в 100, 200 или 500 человек.

- Так все-таки существует вероятность, что вы все-таки этим позанимаетесь и запишете?

- Существует, конечно. Никогда нельзя говорить «нет» самому себе.

- Вы когда в зал со сцены смотрите, вы какую картину там видите?

- Я плохо вижу, поэтому не всматриваюсь. Все равно ничего не увижу…

- Когда вы недавно в «Светлом прошлом» выступали, там люди ужинали. Вас это не смущает?

- Нет, я бы сам с удовольствием поел бы (смеется). Пусть кушают. Кстати, я не видел там особых яств.

- Вас интересует, что человек слышит в песне? Или ваше дело петь, а его дело слушать?

- Для меня важно, чтобы МНЕ нравилась песня. Чтобы меня в ней все устраивало. Чтобы она была вся такая ладная, чтобы все органично в ней было: слова, гармония, чтоб пелась легко, хорошо ложилась на голос.

- Те песни, с которыми вы выходите к зрителю, они все ладные?

- В разной степени. Некоторые – да, некоторые - не очень. Я достаточно примитивный сочинитель. Песни-то я делаю простенькие, с необычным звучанием не работаю. Важно, чтобы песня чем-нибудь цепляла – меня и всех остальных. А вообще, я так давно этим не занимаюсь, что даже забыл все причинно-следственные связи – для чего я сочинял раньше, для чего сейчас…

- А если бы песни надо было сочинять для денег, вы бы могли настойчиво сидеть и писать?

- Я не очень толковый человек в этом плане. Я не могу работать много, чтобы получить много денег. Если мне интересно, я пишу хорошо и быстро. А если надо тупую механическую работу выполнять, я стараюсь от нее увильнуть. Видимо, это навечно. Вот дали бы контракт, заставили бы работать за деньги, скорее всего, я согласился бы, но что бы из этого получилось - не знаю.

- Правда, что музыканты от особо удачных выступлений испытывают депрессию?

- Ничего подобного. Если только человек больной, то, конечно… Среди музыкантов, кстати, большое количество неуравновешенных людей.

- А вам нравится, когда у вас берут автографы?

- Люди? Или девушки?

- Ну, допустим, девушки…

- Это же разные вещи. Берут-то редко, поэтому нравится.

- А к крупным формам вас не тянет? Книжку написать, к примеру.

- Я ленивый человек. Это значит, что большие формы мне претят во всех видах. Я умею рисовать немного, играть умею немного, писать умею немного, и меня везде в творчестве влечет миниатюрность.

- Какая самая приятная и удивительная вещь с вами произошла в жизни?

- То, что родился, наверное. А так… В лотерею никогда не выигрывал ничего. Какие-то пакости в основном случались. То деньги все потеряю за границей, то заболею чем-нибудь. Правда, вот недавно мобильный телефон выиграл на балу прессы.

- Вам город Челябинск нравится?

- Ну местами. Я человек неприхотливый – в еде, например. Съесть я могу что угодно, жить могу тоже где угодно.

- Приятные впечатления от российской музыки в последнее время?

- Сейчас отношение к музыке уже другое. Раньше это всегда было событие, встреча с новым. А сейчас все пущено на поток. Мы повзрослели, музыка с первого места съехала вниз, ажиотаж поутих, пафоса меньше стало. Музыканты уже не те немножко, прямо скажем. Поэтому оказывается, что в «попсе» сейчас даже больше находок, чем в так называемом русском роке, который стал очень узколобый какой-то.

- А всякие «Звери» или «Смысловые галлюцинации»?

- Это нормальная подростковая эстрада. Такая суровенькая. А я лучше уж буду слушать «Блестящих», это мне как мужчине интереснее, да и как слушателю – тоже: у них звуковые дорожки качественнее. А эти томные «звериные» голоса – ну вообще никуда не годно…

- Вы общаетесь с музыкантами группы «Чайф», например. Им нравится та жизнь, которую они ведут?

- Я думаю, им нравится, хоть это и очень тяжелая работа. Естественно, им можно только позавидовать. Хотя, наверное, и тяжело и хочется уже осесть дома. Нельзя, наверное, в 45 лет гонять по всей стране с гитарами.

- Это тоже рутина?

- Да нет! Сам концерт – это акт интересный, это же не просто на работе посидеть. Это же эмоции, это все на уровне биотоков! Конечно, я вижу, что вот они отыграли и вернулись выжатые, как лимоны, но это ведь приятная усталость.

- А для здоровья это скорее полезно, чем вредно или наоборот?

- Жизнь подсказывает, что это полезно, если судить по всем старым музыкантам. Почему-то они доживают до 90 лет, если, конечно очень рано не умерли. Творчество стимулирует жизненные процессы, творческий человек медленнее деградирует, дольше сохраняет ясность ума.

----------------------------------------------------------------------

*Это интервью было написано для одного челябинского сайта, но со временем затерялось в глубинах интернета. Я решила исправить эту историческую несправедливость!